Вот предмет, занимает некоторое место в пространстве. Разве стало само пространство от этого меньше? Или место, занимаемое предметом уже не есть пространство? Нельзя провести границу между предметом и пространством. Мы переместили предмет, он в ином месте по отношению к иным предметам, но само пространство от этого не изменилось. Между пространством и предметом нет границы. Границы только между предметами в пространстве.
Наружное — то, что можно хоть как обозначить. Поэтому, всё, что можно познать в принципе, то наружное. Наружное и внутреннее не имеют между собой границ. Это не то, что разделено. Наружное всегда имеет границы, определения.
Внутреннее бесконечно. А бесконечное границ не имеет в принципе и мы не можем сказать, вот отсюда начинается вечное или вот здесь — вечное. Мы не можем определять вечное конечным, мы не можем выделить часть вечного, поскольку, сумев что-то выделить или определить, мы обнаружим, что это что-то конечно и не вечно.
Отсюда вывод: думать о внутреннем бессмысленно.
Безграничное невозможно исследовать, это не объект. Можно изучать только объекты в пространстве, но не само пространство как таковое. Без «границы» исчезают объекты исследования.
Математика работает с тем, чего не существует, например, с одинаковыми элементами, обозначив их через числа 1, 2, 3 и так далее. В существовании нет ничего одинакового. Нет, например, двух одинаковых электронов. Математика оперирует с моделями. А любая модель — это то, что не существует. Это удобно для жизни, но реальность другая и потому оперирование математики с бесконечностью не имеет ничего общего с реальностью.
Математика оперирует бесконечным количеством объектов. Например, числовой ряд. А реальная бесконечность целостна и не состоит из чего-то, это не набор бесконечного числа чего-то. Бесконечности в виде набора объектов не существует в природе.
Бесконечность — не объект, бесконечность не сводима к объектам.
Может ли влиять внутреннее на внешнее? Внутреннее каждого человека индивидуально. Индивидуальность внутреннего определяет суть внешнего. Это видно прекрасно по просветлённым. Каждый человек может взаимодействовать с другими не только на уровне внешнем, но и на уровне своей бесконечности, поскольку эта бесконечность есть у каждого. Точнее, не может, а взаимодействует, вот только не все это воспринимают осознанно.
Без поддержки внутреннего внешнее рассыпается. Как только человек стал просветлённым, так он перестаёт воплощаться, человек доживает последнюю жизнь, поскольку внутреннее более не поддерживает внешнее. Вот, у дона Хуана определение нагуаля прекрасно определяет внутреннее. Нагуаль — это то, о чём нельзя [по]думать. Что можно более сказать!
Например, нельзя думать о пространстве. Если кто полагает, что он думает о пространстве, то он ошибается. Он думает о взаимоотношениях объектов, о пропорциях и координатах, но не о самом пространстве. Нельзя думать о любви, ею можно быть, но думание о любви к любви не имеет отношения. Нельзя думать о просветлении, можно только этим быть. И так далее.
Как был Гаутама Будда дисциплинирующим мастером, так и его просветление таково. Как был Гурджиев «человек-железо» (образная характеристика), так и его просветление таково. Иисуса невозможно спутать с Бодхидхармой, Кришну — с Миррой и так далее. Просветление каждого просветлённого несёт свою индивидуальность.
Во всей цепочке воплощений основные черты остаются без изменений. Этими чертами наделяется внешнее и по этому внешнему можно охарактеризовать внутреннее человека, но не само бесконечное, как таковое, а его проявление.
Любовь, можно ли её описать? Только через внешние проявления, но не саму как таковую. И чем больше в человеке просыпается любви, тем меньше её на физическом уровне. Многие любят биологически, гормоны играют, но в этом всегда присутствует толика Божественной любви. По мере просыпания Любви, человек всё меньше и меньше зависим от гормонов и прочего. Он однажды становится Любовью и любит всё сущее не потому, а просто. Гормональная любовь конечна, Божественная бесконечна, но характер гормональной любви будет окрашиваться Божественной.
Человек фокусируется на обычной любви и ждёт счастья от неё. Но он никогда не станет счастливым от обычной любви, поскольку она конечна. И второе, более главное: он никогда не станет счастлив от обычной любви, поскольку ощущает Божественную и это не даст человеку покоя. Не осознавая того сам, он будет искать эту Божественную любовь. Будет искать в других, переходя из воплощения в воплощение, меняя свои маски, обличья, но не находя нигде и ни в чём удовлетворения.
И никогда не найдёт, пока не обратит свой взор в самого себя, поскольку источник этой тяги, источник этого зова, этой Божественности — он сам. И когда он осознаёт, что ничего делать не надо, что уже всё есть, всё всегда было при нём, это он сам и есть, человек становится просветленным.
Если он не попадёт по пути в ловушку внешних красот. Великий свет или звук, или что угодно — это всё внешнее. Всё, о чём можно сказать — внешнее.
Вы скажете: «А сам каков, ведь о любви, к примеру, говоришь?» Да, говорю, но только о внешней, о внутренней сказать ничего нельзя, ею можно быть, но не говорить о ней. Если кто внимателен, то заметит, что о самой любви у меня нет ни слова, кроме того, что она бесконечна. А слово «бесконечна» ничего не говорит уму, поскольку ум не в состоянии это постичь и воспринять бесконечность.
