Встреча с трудностями в работе с клиентами-детьми — это частая ситуация, потому что работа расширяется и усложняется включением в терапию целой группы людей и уход от традиционной работы в дуэте.
Аутоагрессия у детей-дошкольников достаточно редкое явление.
У своих маленьких клиентов я наблюдаю проявление невербальной аутоагрессии (расковыривание болячек, отдирание заусенцев, битьё головой об пол и стены и другое намеренное причинение болевых эффектов своему телу).
В возрасте, когда вербальная сторона речи (активный словарь) сформирована, такие дети выдают порой страшные речевые конструкции («ну убейте меня за это», «лучше сдохнуть, чем терпеть такое», «хочу, чтобы меня не стало»).
Сейчас в моей клиентской практике есть маленький мальчик 6 лет, имеющий диагноз СДВГ, сопутствующие соматические заболевания и симптом постоянно выплывающей аутоагрессии.
Отсутствие умения справляться с эмоциональными конфликтами при взаимодействии с окружающими запускает модель деструктивного поведения. Мальчик, испытывая обиду или вину, печаль или разочарование, очень бурно выражает агрессию, используя при этом вышеописанные способы.
Ожидаемая реакция окружающих взрослых для него в таких бурных эмоциях — это поддержка и слова любви. Очень важен телесный контакт — поглаживания, объятия.
История запуска такого поведения у моего клиента своя, даже скорее мамина. Папы у мальчика нет, хотя он остро нуждается в мужском общении. Глубокая работа с мамой этого ребёнка наткнулась на мощные психологические защиты. Собственные травмы в личных и семейных отношениях сформировали очень агрессивную и ранимую личность женщины. Она сама испытывала огромный дефицит любви, поэтому не могла дать её своему сыну. В этой семье нормой считалось грубое и резкое обращение друг к другу, использовались физические наказания и жёсткие методы достижения желаемого поведения.
