Протокол «Родительские послания»

Протокол «Родительские послания»

Протокол прорабатывает так называемые родительские послания — импринты, заложенные в нас в детстве родителями, воспитателями, учителями и прочими близкими авторитетными людьми. Чуть подробнее про них в Дополнении, внизу протокола. На сайте был про них цикл статей, все линки в Дополнении.

Эти инструкции для тебя, НАШЕ подсознание.

Ты выполнишь протокол «начальный блок».

МАТЕРИАЛ:

Все эпизоды прошлого (как в этой, так и в прошлых жизнях, а также в промежутках между жизнями), настоящего, а также будущего (как в этой, так и в будущих жизнях), когда:

1. МЫ имели следующие невербальные и неосознаваемые родительские послания: «Не делай», «Не будь (не живи)», «Не сближайся», «Не будь значимым», «Не будь ребёнком», «Не взрослей», «Не добейся успеха», «Не будь собой», «Не будь здоровым», «Не будь нормальным», «Не принадлежи», «Не будь счастливым», «Не имей денег», «Не чувствуй», «Не думай».
2. НАШИ родители испытывали страх и тревогу, хотели всё контролировать.
3. НАШИ родители не хотели НАС, собирались сделать аборт и НАМ об этом рассказывали, у нас создалась установка, что МЫ здесь никому не нужны, они не хотят чтобы МЫ здесь были.
4. НАШИ родители заботились о НАС только тогда, когда МЫ болели, а когда были здоровыми, то не уделяли НАМ практически никакого внимания, у нас создалось впечатление, что о НАС заботятся и НАС любят только когда МЫ болеем.
5. МЫ боялись сделать что-то неправильно, семь раз отмеряли, а потом передумывали отрезать, боялись ошибиться, элементарные пятиминутные дела затягивали на пять недель, переживали, что не можем ничего сделать нормально и вообще ни на что не способны.
6. НАМ было трудно начинать новое дело, у НАС были частые сомнения «а получится ли у меня, смогу ли я», у НАС был страх действовать, МЫ думали «как бы чего не вышло», у НАС был страх что-то менять в своей жизни, страх брать на себя ответственность, мысли, что лучше ничего не делать, оно как-нибудь само образуется.
7. МЫ что-то не делали по разным причинам, из-за разных установок: «Не делай, это страшно будут неприятности», «Не делай, ты не умеешь, мы знаем лучше», «Не делай, потому что всё равно сделаешь неправильно, тебя осудят».
8. НАМ прямо указывали, какими быть, как действовать, что делать, НАМ вербально и невербально передавали следующие указания: «Спеши», «Будь первым», «Будь лучшим», «Будь сильным», «Старайся», «Будь осторожен», у НАС формировали перфекционизм, ориентировали на то, что мы должны спешить, быть лучшими, быть первыми, должны стараться.
9. МЫ имели жесточайший внутренний конфликт, когда с одной стороны МЫ стремились сделать всё правильно, наилучшим образом, а с другой стороны очень боялись ошибиться и сделать что-то не так; и этот конфликт отнимал у НАС очень много сил и изматывал НАС, МЫ осуждали и ругали себя за бездействие.
10. МЫ стремились к идеальности, но глубоко внутри НАС сидел страх ошибиться и что-то сделать не так, и этот страх «покрывался» родительским указанием о том, что надо спешить и быть лучшими во всём.
11. НАШИ родители сами боялись и тревожились, и не позволяли НАМ совершать, в общем-то, обычные действия, приговаривая: «не ходи сюда, а то упадёшь», «отдай мне, я сделаю сама», «не трогай, это опасно», «ты не умеешь, дай мне», «не трогай кису, оцарапает», «не бегай, разобьёшь коленку» и тому подобное.
12. НАШИ родители сами получили эти импринты от своих родителей, а те — от своих и так далее.
13. МЫ постоянно слышали: «У тебя не получится!», «Ты не умеешь! Отойди!», «У тебя руки не из того места растут», «Это слишком сложно для тебя, отойди», «Ну, кто так делает?», «Так не делают!», «Не трогай, сломаешь», «Вот он умеет это делать, а ты нет, посмотри, как он хорошо это сделал», «Опять сломал?», «С твоими-то руками, я удивлён, что ты вообще за это взялся!», «Не трогай, а то сломаешь», «У тебя ничего не получится», «Яблоко от яблони недалеко падает (В случае, если ребёнок задумал сделать что-то, что его родитель делать не умеют)», «Мы голубых кровей, поэтому делать этого не умеем», «Не можешь — не берись!».
14. МЫ делали выводы: «Я не умею это делать», «Я ничего не умею», «Я — это тот, кто ничего не умеет», «У меня руки растут не из того места», «Остальные всё могут, а я нет», «У остальных всё получается, а я ничего не могу».
15. МЫ испытывали трудности в выполнении дел, негативная установка «ты ничего не умеешь» мешала НАМ хорошо выполнить свою работу, выполненная работа имела невысокое качество.
16. МЫ старались избегать выполнения работы, старались сделать так, чтобы эта работа досталась другому.
17. МЫ сильно придирались к качеству выполнения работы другими людьми.
18. МЫ постоянно сомневались в себе, в своих силах, тревожились, что вдруг не получится, были убеждены, что МЫ ничего нормально сделать не можем, боялись, что НАС кто-то осудит или обвинит, а также, проецировали это на своих детей.
19. У НАС были трудности при принятии решений, при принятии на себя ответственности, а прокрастинация (откладывание на потом) стала НАШЕЙ верной спутницей.
20. МЫ злились на своих родителей за то, что они с нами сделали, вели себя гневно, агрессивно, неприязненно, мстительно, ревниво, обиженно.
21. МЫ боялись стать «как все», НАМ было неприятно быть одинаковыми со всеми людьми.
22. МЫ решили развиваться в новой для себя сфере деятельности, прошли обучение и были полностью готовы, но НАМ было страшно выходить на аудиторию, МЫ очень хотели всё сделать правильно и боялись, что о НАС подумают, боялись допустить малейшую ошибку и получить осуждение.
23. МЫ исправляли послание «не делай» у себя самостоятельно, МЫ делали работу, несмотря на послание и на страх, применяли стратегию маленьких шагов, выращивали внутри себя поддерживающего родителя, который говорил: «Делай, действуй, у тебя получится, даже если ошибёшься — ничего страшного, начинай», учились самоподдержке именно при начале нового дела, давали себе право на ошибку и на любой результат, принимали помощь и поддержку других, особенно в моменты начинаний, переносили свой успешный опыт из других сфер жизни.
24. МЫ имели мысли о том, что жить не стоит, что МЫ всем мешаем, что НАС не должно быть здесь, что лучше бы НАМ не жить, НАША смерть избавит окружающих от проблем с НАМИ.
25. У НАС были депрессивные мысли о жизни: «жить плохо, меня не ждёт ничего хорошего, жизнь беспросветна и бесперспективна, жить не стоит».
26. У НАС были депрессивные состояния разной степени выраженности.
27. МЫ занимались саморазрушением (алкоголь, наркотики, сладости и прочие зависимости).
28. МЫ имели зависимости от «существа, вещества и баловства»: от существа — это от человека, мамы, мужа, жены, детей, общественного мнения и так далее; от вещества: алкоголь, наркотики, сладости, от всего того, что вещественно, предметно; от баловства — это от чувств, эмоций, страстей.
29. МЫ занимались саморазрушением через болезни (например, когда при диабете регулярно не соблюдали режим питания).
30. МЫ увлекались опасными видами деятельности (опасная езда, экстремальные виды спорта с риском для жизни, нарушение закона ради адреналина и драйва).
31. МЫ совершали «смех висельника» — со смехом рассказывали «как МЫ чуть было не разбились на машине», «чуть было не утонули», «так напились и упали, что расшибли голову» и про тому подобные опасные случаи.
32. У НАС не было целей в жизни, МЫ ни к чему не стремились, жили как получится (подспудно думая: «А что толку, всё равно бесперспективно и смысла нет», «другим жить стоит, это у них жизнь хорошая и возможностей много, а мне не стоит, меня впереди ничего хорошего не ждёт»).
33. НАШИ родители говорили НАМ: «ты плохой», «ты мне не нужен», «без тебя нам было бы лучше», «пока ты не родился мне было лучше», «если бы не ты, я могла бы это и это, а с тобой не могу», «если бы не ты, я бы разошлась с твоим отцом», «ты плохо себя ведёшь, я тебя не люблю, отдам вон той тёте», «мне не нужен такой ребёнок, такой сын (или дочь)», «уйди, не хочу тебя видеть» и подобные негативные установки, говорили, что МЫ получились случайно, «по залёту», «по пьяни», от «случайного молодца», от изнасилования, родители хотели сделать аборт, да не получилось, НАМ и НАШЕМУ появлению на свет были не рады.
34. НАШИ родители говорили НАМ: «твоё рождение — это НАША ошибка, необдуманное решение», «ты родился в трудное время, в неудобное время, слишком рано, слишком поздно», при НАС говорили: «Он у нас такой хороший, сидит тихонько в своей комнате и играет в свои игрушки, нам не мешает».
35. МЫ понимали, что из-за НАС родители страдают, МЫ виноваты в несчастье родителей, зря МЫ родились, МЫ виноваты в своём рождении, МЫ родились не вовремя, лучше бы МЫ не рождались, если МЫ умрём, НАШИ родители будут счастливы, МЫ не должны жить, МЫ не должны жить своей жизнью.
36. МЫ жили с постоянным чувством вины за своё рождение.
37. МЫ вели себя так, как будто МЫ другой человек (не жили своей жизнью).
38. Один из наших родителей не хотел НАС, по разным причинам, например, у одного родителя от первого брака уже было несколько детей и он не хотел ребёнка, а другой хотел.
39. НАШИ родители, воспитатели, учителя, коллеги, друзья или другие авторитеты (для НАС) говорили в шутку поговорку: «Лучше стоять, чем идти, лучше сидеть, чем стоять, лучше лежать, чем сидеть, лучше умереть, чем жить».
40. МЫ попадали в периодические депрессивные состояния, ощущали отсутствие целей в жизни, ощущали бессмысленность и тщетности жизни, чрезмерно употребляли алкоголь (в алкоголизм ещё не переходило, но уже в группе риска).
41. НАШИ родители, оба или кто-то один, в силу своего тяжёлого и травмирующего жизненного опыта считали, что жизнь очень сложная и трудная, и жить не стоит.
42. МЫ рационально убеждали себя, что жизнь — классная штука.
43. МЫ исправляли послание «не живи», выращивали у себя заботливого и поддерживающего родителя, любили и принимали себя безусловно, принимали решение быть и жить, заботиться о себе, перестать создавать опасные ситуации, больше были в контакте с той частью себя, которая хочет жить, проходили фильмотерапию, книготерапию, сказкотерапию — теми произведениями, где герой выходит из депрессивного состояния и принимает решение жить, МЫ под влиянием сильных эмоций принимали новое решение «быть и жить».
44. МЫ видели только один вариант жизни — быть взрослым, всегда и во всём и задавливали в себе детскую часть, становились не по годам взрослыми и серьёзными, стремились скорее повзрослеть.
45. НАМ нельзя было быть или МЫ считали, что НАМ надо быть непосредственными, играть, радоваться, делать глупости.
46. НАМ нужно было быть или МЫ считали, что НАМ надо всё время быть серьёзными, рассудительными, заниматься делами.
47. НАМ нельзя было отдыхать ни в коем случае или МЫ считали так, МЫ полагали, что только если сделали все дела, то можно отдохнуть и то — на отдыхе надо тоже заниматься полезным.
48. МЫ считали, что просто так отдыхать, ничего не делая — нельзя, МЫ имели убеждение, что «отдых — это смена деятельности».
49. МЫ были вечно серьёзные, даже в юном возрасте, как «маленькие старички».
50. НАМ запрещали и МЫ сами себе запрещали просто чего-то хотеть, всё, что МЫ хотели, должно было быть полезно и практично, просто так, для радости, хотеть ничего было нельзя.
51. МЫ не любили детей именно за их «детскость», детские проявления, глупости, дети нас раздражали, НАМ было тяжело общаться с детьми.
52. НАС раздражали люди, которые позволяют себе отдыхать и просто ничего не делать.
53. МЫ считали, что всё детское, ребячливое — это глупо и плохо.
54. У НАС была жизнь, в которой ничего нельзя просто так, для радости, все и всё в ней должно быть серьёзно, полезно и практично.
55. НАШИ родители, воспитатели, учителя, коллеги, друзья и другие авторитеты хвалили и поощряли НАС за проявления взрослости (когда ребёнок ведёт себя вдумчиво и серьёзно), ругая или не одобряя за проявления детскости.
56. НАШИ родители, воспитатели, учителя, коллеги, друзья и другие авторитеты говорили НАМ: «Что ты как маленький!», «Надо заниматься серьёзными делами!», «Что ты ведёшь себя как ребёнок!», «Чего ты просто так смеёшься и радуешься! Много радуешься — будешь много плакать», «Не бегай, не кричи, не мешайся!», «Успокойся, сядь и посиди спокойно, как нормальный человек», «Когда ж ты повзрослеешь и поумнеешь».
57. НАМ говорили: «Ты уже взрослый, ты не можешь так поступать (говорит мама, скажем, трёхлетнему сыну)», «Ты уже взрослый, ты должен поступать так-то и так-то», «Прекрати вести себя как ребёнок!», «Когда ты вырастешь, тогда и поговорим!», «Когда начнёшь бриться, тогда и задашь этот вопрос», «Помолчи, мал ещё!».
58. МЫ понимали, что ребёнком быть неправильно, правильно быть взрослым, дети глупые, а умные только взрослые, если МЫ хотим быть умными, надо быть взрослыми, слушают только взрослых, если МЫ хотим, чтобы НАС слушали, надо быть взрослым, играть — плохо, нельзя пачкаться, нужно быть взрослым и заниматься только взрослыми делами.
59. Во взрослой жизни НАМ было трудно проявлять эмоции, их приходилось по большей части скрывать, и это вело к психосоматическим заболеваниям.
60. НАМ было трудно заниматься делами, связанными с творчеством, трудно развлекаться.
61. МЫ не понимали, чего МЫ хотим, что НАМ нравится, ощущали бессмысленность происходящего.
62. НАМ было по жизни скучно, МЫ не могли понять, зачем МЫ живём, работаем, имеем отношения.
63. В НАШЕЙ семье было двое или больше детей, и НАМ, как старшему других, постоянно говорили: «Ты теперь уже взрослый».
64. НАС постоянно упрекали в том, что МЫ ребёнок, не давали НАМ права ничего решать, говорили, что пока МЫ ребёнок, у НАС нет прав.
65. МЫ говорили себе: «Я не должен быть ребёнком, я должен вести себя как взрослый, нельзя проявлять свои детские качества».
66. МЫ развивались однобоко, не могли себе позволить просто радоваться, просто отдыхать, просто играть.
67. МЫ должны были быть постоянно заняты чем-то полезным, НАМ нельзя было расслабляться и бездельничать.
68. МЫ от лица внутреннего родителя и сами ругали себя за малейшие проявления «детскости», за то, что просто сидели и бездельничали.
69. МЫ считали себя обязанными всё время что-то производить и не умели отдыхать, МЫ запрещали себе просто радоваться жизни, просто получать удовольствие, ведь «удовольствие — это бесполезно и просто бездумная трата времени, надо приносить пользу».
70. МЫ отрицали важную часть себя — внутреннего ребёнка, то есть, желания, творческую энергию, живость, непосредственность, радость жизни.
71. НАШ внутренний ребёнок был задавлен, МЫ не испытывали радости жизни и удовольствия.
72. НАМ постоянно приходилось работать-работать-работать, а потребности НАШЕЙ детской части не учитывались и отбрасывались как нечто, не стоящее внимания.
73. НАШ внутренний ребёнок не имел права проявляться свободно и начинал бунтовать против нашей родительской части, которая пыталась его заставить что-то делать, в стиле: «Ах, мне нельзя быть ребёнком! Тогда я вообще делать ничего не буду, сяду и просто буду сидеть и тебе не дам ничего делать», у НАС развилась прокрастинация.
74. У НАС было депрессивное состояние «нет радости в жизни, работаю-работаю, а для чего всё это, всё бессмысленно», жизнь НАМ казалась серой и безрадостной рутиной, в которой нет никаких перспектив.
75. МЫ рационально могли, а эмоционально не могли себе позволить отдыхать, НАС раздражали люди, которые умели это: «А чего это они просто так сидят, лежат и ничего не делают, ведь могли бы заняться чем-то полезным в это время».
76. НАШИ родители не принимали в себе свою детскую часть, ругали НАС за проявление детскости, не позволяли детям быть детьми, стремились сделать из НАС серьёзного маленького взрослого.
77. МЫ исцеляли себя от послания «не будь ребёнком», позволяли себе просто ничего не делать, исполняли свои детские «бесполезные мечты», выписывали свои детские желания сотнями и исполняли возможные, разговаривали и терапировались со своим внутренним ребёнком.
78. МЫ налаживали конструктивное взаимодействие между внутренними ребёнком, взрослым и родителем, чтобы ребёнок был свободным, родитель — заботливым, а взрослый — сильным и развитым, МЫ сбалансировали их проявления, добавив себе ещё одну возможность проявить себя, почувствовать удовольствие и радость от жизни.
79. МЫ были вечным ребёнком, который так и не повзрослел.
80. МЫ были инфантильными, с недостаточно развитым внутренним взрослым.
81. МЫ были зависимыми от родителей, так и не прошли сепарацию до конца.
82. МЫ были неспособны к самостоятельной взрослой жизни.
83. МЫ застряли на стадии подросткового бунта.
84. МЫ избегали ответственности, принятия решений.
85. МЫ искали «родителя», на которого можно переложить ответственность, в спутнике жизни, в друзьях, в начальстве и коллегах по работе, в армии, в силовых структурах, в иерархических системах, в сектах и церквях, в клубах и кружках, в эзотерических школах и направлениях, в случайных встречных и поперечных.
86. МЫ перекладывали на других (родителей, спутника жизни и прочих) решение своих жизненных сложностей.
87. МЫ до дальних пор жили за счёт родителей, хотя были физически здоровы и имели возможность работать и зарабатывать.
88. МЫ имели в отношениях с партнёром, мужем или женой, модель «мать-сын» или «отец-дочь».
89. НАШИ родители хвалили НАС и поощряли за проявления детского и ругали за проявление взрослости.
90. У НАС в семье было несколько детей и МЫ были младшими, а родители хотели, чтобы младшие подольше оставались маленькими.
91. НАШИ родители любили именно маленьких детей, младенцев и не знали, что делать со взрослыми.
92. НАШИ родители боялись проявлений сексуальности ребёнка и поэтому транслировали НАМ «оставайся ребёнком».
93. НАМ говорили «Ты выглядишь слишком взросло!» с осуждением.
94. НАШИ родители видели весь смысл своей жизни в детях и боялись того времени, когда дети повзрослеют.
95. НАШИ родители повторяли НАМ, а МЫ верили в то, что «Детство — самое счастливое время», «Родители тебя никогда не бросят и будут заботиться», «Быть взрослым — сложно, это проблемы, быть ребёнком — намного лучше», «Мама лучше знает, мы, родители, сами всё решим».
96. НАШИ родители решали всё за НАС, не давали детям ответственности по возрасту, не давали НАМ столкнуться с результатами своих действий.
97. НАШИ родители препятствовали НАШЕЙ сепарации, продолжая опекать уже взрослого «ребёнка» и решать за него жизненные задачи.
98. НАШИ родители говорили: «Ты всегда останешься для меня маленьким ребёнком, сколько бы тебе ни было лет».
99. Из НАШЕГО детства МЫ делали вывод, что быть ребёнком — это хорошо, а быть взрослым — плохо, что всегда рядом есть и будет взрослый, который решит за НАС все НАШИ проблемы, стоит только попросить.
100. МЫ вели себя как ребёнок, во всей жизни или только в некоторых её сферах.
101. НАША «взрослая» часть была недостаточно развита и МЫ были очень плохо приспособлены к жизни, в которой надо решать «взрослые» задачи, соответствующие этой части.
102. МЫ слышали от родителей «Маленькие дети такие хорошие!», «Золотой ребёнок — пока был маленький», «Я так люблю маленьких детей», «Маленькие дети все хорошие, вот потом», «Мы с папой хотели развестись, но решили подождать, пока ты подрастёшь».
103. МЫ понимали, что «Чтобы меня любили, я должен быть маленьким», «Как только я вырасту, меня перестанут любить», «Если я вырасту, мои родители разведутся».
104. МЫ были инфантильны.
105. НАШИ интересы и деятельность не соответствовала возрасту.
106. У НАС были трудности на каждом шаге взрослой жизни, провалы на экзаменах, плохая успеваемость, отказы при поступлении на работу, трудности на работе.
107. У НАС были проблемы в заведении собственной семьи.
108. МЫ выросли у гиперопекающих родителей, которые за НАС решали все НАШИ проблемы.
109. МЫ теряли мобильный телефон — родители тут же покупали новый, МЫ портили кофточку — они тут же покупали новую, МЫ не знали, как решать домашнее задание — родители решали, просыпали школу — родители договаривались с учителями, не сдавали экзамен — родители опять договаривались, домашнюю работу они всю брали на себя, МЫ не делали ничего, после окончания школы родители за НАС «поступили» в ВУЗ.
110. МЫ не закончили ВУЗ, потому что туда надо было систематически рано вставаь и ездить.
111. МЫ не могли устроиться на работу, потому что туда надо ходить каждый день и там требуют работы и результата.
112. МЫ предпочитали вечеринки с друзьями и развлечения.
113. Когда МЫ вышли замуж (женились) и родили детей, то дети воспитывались у дедушки и бабушки, а МЫ с супругом продолжали поездки и тусовки.
114. НАШИ родители не хотели НАС отпускать во взрослую самостоятельную жизнь и всячески препятствовали сепарации, а МЫ, общаясь с родителями, постоянно оказывались в состоянии не свободного и творческого, а зависимого и подавленного ребёнка, который опять в чём-то виноват перед родителями.
115. После такого общения с родителями МЫ приходили в себя несколько дней.
116. МЫ не могли перевести общение с родителями из плоскости «Ребёнок-Родитель» во взаимодействие «Взрослый-Взрослый».
117. МЫ не могли общаться с родителями спокойно.
118. МЫ не могли понять, зачем и для чего НАМ нужно повзрослеть, не могли увидеть плюсы и возможности, которые открываются во взрослом возрасте, МЫ не могли взять на себя ответственность за что-либо.
119. МЫ не доводили начатое до конца — начинали дело, а в середине или в конце, когда успех уже близко, бросали или ставили дело «на паузу» навечно.
120. МЫ терпели неудачи при странных необъяснимых обстоятельствах, когда всё казалось бы шло к успеху и осталось только протянуть руку, чтобы его достичь.
121. Неудачи как будто преследовали НАС.
122. Если МЫ занимались бизнесом, бизнесы разваливались.
123. Если МЫ работали по найму, то либо НАС увольняли, либо сокращали, либо разваливалась вся организация, в которую МЫ пришли, либо работа начинала стагнировать, превращаться в тупую рутину, а за ней и вся организация превращалась в болото, стагнировала, падала в рецессию, буксовала, всё валилось, существовало только сегодняшним днём, мелкими заказами, перебивалось со дня на день, чем бог пошлёт.
124. МЫ отказывались от шансов продвижения по карьерной лестнице или упускали такие шансы, отказывались от какого-либо продвижения или просто движения по рабочему распорядку — не обязательно вверх по карьере, но и горизонтально, по смене направлений или увеличению обязанностей, зарплаты и умений.
125. МЫ избегали успеха, испытывали страх перед успехом (даже если рационально не могли объяснить, чего конкретно боимся).
126. МЫ боялись оказаться в центре внимания, вести за собой людей, быть лидером.
127. МЫ предпочитали быть незаметными, отсиживаться в углу, не привлекать внимания.
128. МЫ боялись брать на себя ответственность для того, чтобы получать более высокие результаты.
129. МЫ не чувствовали себя достойным успеха, не чувствовали, что заслуживаем хорошей жизни.
130. МЫ считали успех слишком рискованным и поэтому полагали, что успеха надо избегать.
131. МЫ боялись потерять отношения с близкими, если достигнем успеха.
132. НАШИ родители сами не достигали успеха и транслировали это послание своим личным примером: поведением, словами «Осторожно, не высовывайся, лучше сидеть тихо и незаметно, лучше быть как все, лучше быть нищей серой мышью, чем успешным и богатым и сидеть в тюрьме, иметь могущественных врагов, проблемы с налоговой».
133. Родители конкурировали с НАМИ, даже играя в простые игры типа лото, шахмат или шашек, и когда у НАС что-то получалось лучше, МЫ выигрывали, они отвергали НАС, расстраивались из-за своего проигрыша.
134. Родители не замечали НАШИ успехи, игнорировали и никак не поощряли НАС.
135. Зато когда МЫ испытывали неудачу, родители начинали НАС жалеть (а МЫ воспринимали это поведение как поощрение и внимание).
136. В НАШЕЙ семье не праздновали успехи, сразу требовали работать дальше, втройне лучше.
137. МЫ подсознательно сделали вывод, что бессмысленно стремиться к успеху, всё равно из этого ничего приятного не получится, потребуют ещё больше, это будет приносит ещё больше проблем.
138. МЫ росли в такой окружающей среде, где выделяться, быть не как все, быть впереди всех было опасно, окружающее усугубляло послание «не добейся успеха».
139. МЫ считали, что успех — это опасно и сложно, успех — это неодобряемо, успех — это бремя, успех — это проблемы, успешных никто не любит, добиться успеха — потерять отношения, а неудачникам уделяют внимание и жалеют.
140. МЫ считали, что успешных никто не любит, что НАС отвергнут, если МЫ будем успешными, а если МЫ будем неудачниками, то будут жалеть и любить.
141. МЫ научились бессознательно использовать неудачи как способ привлечения внимания, получали от них вторичную неосознаваемую выгоду.
142. МЫ бессознательно избегали денег, богатства, заработка, игнорировали или упускали возможности улучшить своё материальное положение, потому что для НАС деньги — это опасность, проблемы и бремя.
143. МЫ как ни старались, у НАС не получалось в бизнесе заработать больше определённой суммы, накопить или отложить больше определённого числа денег.
144. В НАС сидел страх больших денег, в том числе, по нескольким причинам: «Деньги — это проблема и их легко потерять», «Если МЫ будем богаты, то МЫ потеряем хорошее отношение своих близких», «Если МЫ будем богаты, то все НАШИ родственники придут к НАМ и будут просить-занимать денег», «Если МЫ будем богаты, то МЫ будем плохими, НАС не будут любить».
145. МЫ росли в семье, где никто успеха не достигал, в нищей или бедной семье, в нищем или бедном роду, в нищем или бедном обществе.
146. У НАС был страх, что если МЫ станем успешными, то МЫ предадим свою семью, свой род, своё общество, станем не такими, как они, «белой вороной».
147. МЫ бессознательно саботировали свои успехи, ставили на паузу дела, не доводили их до конца.
148. МЫ прорабатывали нашу безуспешность и осознавали, что можем быть успешными, и при этом МЫ можем сохранить отношения со своими родственниками, а также, НАШИ успехи послужили катализатором изменений в семье, в роду, в обществе и другие родственники и друзья тоже стали постепенно менять свою жизнь к лучшему.
149. МЫ считали, что МЫ не хороши такие, какие МЫ есть.
150. МЫ считали, что НАМ нужно исправлять себя, чтобы заслужить любовь и вообще право жить на этом свете.
151. МЫ были постоянно собой недовольны.
152. МЫ чувствовали, что с НАМИ что-то не так, МЫ не такие, неправильные.
153. МЫ были убеждены, что НАМ надо постоянно исправлять себя и улучшать.
154. МЫ испытывали чувство вины, желание оправдываться за себя, за то, что МЫ есть такие, какие есть.
155. МЫ не принимали себя такими, какие МЫ есть (или принимали на уровне разума, или говорили, что принимаем, а на уровне чувств не принимали).
156. МЫ считали, что МЫ недостаточно хороши, недостойны и такими, какие МЫ есть сейчас, НАС любить нельзя.
157. МЫ считали, что МЫ должны стать лучше, чем сейчас, чтобы получить принятие и любовь.
158. МЫ не любили свой пол, считали, будучи женщиной, что «Женское — плохо, а мужское — хорошо» и наоборот, будучи мужчиной, что «Мужское — плохо, а женское — хорошо».
159. НАШИ родители были критикующими, отвергающими, не дающими безусловной любви.
160. НАШИ родители не принимали НАС такими, какие МЫ есть, и транслировали НАМ, что любовь надо заслужить, что надо быть хорошим и лучше стараться.
161. Кто-то из НАШИХ родителей (или оба) не хотел ребёнка и подсознательно транслировал НАМ: «Я тебя не хотел, но раз уж ты родился, докажи, что ты имеешь право жить тут, будь таким каким я скажу».
162. НАМ надо было постоянно что-то доказывать, заслуживать и бесконечно улучшать себя.
163. НАМ постоянно заявляли, что МЫ плохие, и пытались через постоянное чувство вины на НАС повлиять.
164. МЫ сделали вывод, что МЫ должна постоянно работать над собой, становиться лучше, ведь только тогда, может быть когда-нибудь, МЫ заслужим любовь родителей.
165. Вырастая, МЫ так и чувствовали себя ущербным, виноватым, не таким как надо, неправильным.
166. МЫ пытались себя исправить и этот процесс «исправления» длился вечно, потому что МЫ не понимали и не чувствовали, как можно просто принимать себя такими, какие МЫ есть.
167. МЫ родились не того пола, которого хотели бы родители.
168. НАМ говорили: «Мы хотели здорового ребёнка, но ты родился с болячками», «Мы хотели, чтобы у тебя глаза были светлые (тёмные), но ты родился с другими», «Мы очень переживали смерть первого ребёнка и решили родить ещё», «Ты очень похож на своего дедушку, прадедушку, тётю, брата и прочих родственников», «В нашей семье ты займёшь место (имя мёртвого родственника)».
169. МЫ делали вывод: «МЫ не должны быть собой, МЫ должны быть другими», «МЫ не можем выглядеть так, как сейчас выглядим», «Чтобы родители НАС любили, НАМ надо измениться», «МЫ должны поступать и думать так, как от НАС того ждут другие, только тогда НАС будут любить.
170. МЫ считали себя некрасивым, постоянно «совершенствовали» свою внешность, делали пластические операции, стремились стать другими.
171. МЫ всё время ощущали себя не теми, кто МЫ есть, и даже изменившись и «став другими», МЫ не могли почувствовать себя счастливыми, ведь МЫ «должны быть другими».
172. У НАС были трудности в принятии самостоятельных решений, мнение окружающих оказывалось решающим.
173. МЫ плохо понимали свои чувства и эмоции.
174. МЫ жили «c оглядкой на других».
175. ИЗ НАС-девочки делали мальчика и при этом отрицали в НАС всё женское, транслируя то, что девочкой быть плохо.
176. Или, наоборот, из НАС-мальчика делали девочку и при этом отрицали в НАС всё мужское, транслируя то, что мальчиком быть плохо.
177. МЫ считали, что МЫ не хороши такие, какие МЫ есть, и не достойны чего-либо (любви, жизненных благ, хорошей жизни), и чтобы заслужить всё это, надо меняться.
178. У НАШИХ родителей были другие дети, которые не общались с ними, и НАМ постоянно транслировалось, что они плохие, не оправдали их ожиданий, а МЫ должны оправдать, должны стараться.
179. МЫ много лет прожили, стараясь улучшать себя, даже не осознавая, что тем самым хотели быть достойными родительской любви.
180. Родители НАС неуклюже хвалили наши особенности в стиле, что они принадлежать противоположному полу (мужской ум, когда мы девочка, или женская мягкость, когда мы мальчик) и МЫ понимали, что это похвала, но ощущали в ней «двойное дно», МЫ не понимали, что с НАМИ не так и почему НАМ нельзя быть самими собой и иметь присущие своему полу особенности.
181. МЫ исправляли послание «не будь собой», пытались понять, чего хотели на самом деле родители, почему они так себя вели, почему они отыгрывали на НАС свои проблемы.
182. У НАС было осознание, что это не с НАМИ что-то не так, а просто родители вот такие, МЫ постепенно учились принимать себя, МЫ не говорили о себе плохо, ни мысленно, ни вслух, завели привычку думать и говорить о себе только хорошо.
183. МЫ отменили детское решение, что МЫ не хороши и приняли новое решение, что МЫ хороши такими, какие есть, научились безусловно принимать себя, начали ощущать себя достойными любви.
184. МЫ имели послание «не будь значимым», которое мешало строить свою жизнь так, как хочется, заявлять о себе и чувствовать себя достойными жизненных благ.
185. МЫ ощущали себя недостойными: недостойными внимания, не достойными, чтобы к НАМ прислушивались, недостойными чего-то хорошего.
186. МЫ затруднялись заботиться о себе, «мне для себя ничего не надо», всё отдавали другим.
187. МЫ стеснялись заявлять о себе, высказывать своё мнение, ощущали себя незначимыми по сравнению с другими.
188. МЫ ощущали себя неважными, не таким ценными, как остальные.
189. МЫ не говорили о своих интересах, желаниях, не отстаивали свои интересы, своё мнение, свою точку зрения, своё личное пространство.
190. НАШИ интересы были не важны, НАШИ мнения и решения — не ценны.
191. МЫ затруднялись в принятии решений, не могли услышать и понять свои потребности.
192. МЫ часто вели себя «тише воды, ниже травы».
193. МЫ были очень скромными, лучше промолчим, чем лишний раз выскажемся, не считали себя вправе выражать своё мнение, всё равно к нему никто не прислушается, да и вообще оно того не стоит.
194. НАШИ родители были излишне строгими.
195. НАШИ родители говорили, транслировали и внушали нам следующие установки: «Детей должно быть видно, но не слышно», «Ты ещё мал, чтобы своё мнение иметь», «Мы тебя кормим, а значит ты обязан нас слушаться», «Вот вырастешь — тогда будешь решать, а сейчас мы лучше знаем», «Молчи, не лезь, не мешай взрослым», «У тебя нет прав, одни обязанности», «Мы родители, мы лучше знаем, что тебе надо», «Ты никто и звать тебя никак».
196. МЫ сделали вывод о своей незначимости в стиле: «Я не значимый, моё мнение никому не интересно, я никому не интересен, лучше молчать и не проявлять себя, всё равно никто меня не послушает, всё равно я ничего умного не скажу» или «Мне всё равно ничего не разрешают выбирать и решать, я лучше не буду ничего решать, моё мнение ничего не стоит».
197. МЫ даже в 30, 40, 50-летнем и больше возрасте чувствовали себя «несмышлёным ребёнком», который почему-то оказался среди взрослых и боится раскрыть рот, чтобы сказать своё мнение, заявить о своих потребностях, заявить о себе.
198. МЫ были «ребёнком в теле взрослого», который никогда не вырастает, чтобы быть достаточно значимым в своих глазах, МЫ всё время были «ещё малы, глупы, недостойны», сколько бы НАМ ни было лет и каких бы успехов МЫ ни достигали.
199. МЫ трудно принимали решения, в том числе по бизнесу, всё время сомневались и до последнего избегали решения, и это мешало, потому что дела затягивались и деньги терялись.
200. НАШИ родители в детстве, в магазине однажды предложили выбрать игрушку, но на ту игрушку, которую МЫ хотели, сказали, что денег нет, и вообще МЫ малы ещё решать, чего хотеть, и эта ситуация повторялась неоднократно.
201. МЫ приняли решение «Я им всем докажу, что я значим и достоин, что я всё сделал правильно, что я хороший мальчик или хорошая девочка» и НАША взрослая жизнь проходила под девизом «доказать маме и папе, что МЫ достойны, чтобы НАС признали и заметили».
202. В НАШЕЙ семье было несколько детей и родители относились к ним по-разному.
203. МЫ думали: «Я не буду принимать решения, потому что я ошибусь и это будет ужасно».
204. МЫ думали: «Я не буду принимать решения, потому что я мал ещё принимать нормальные решения, и вообще недостоин решать и хотеть что-то для себя».
205. Родители и слишком ругали НАС за ошибки, и часто говорили НАМ: «мал ещё что-то решать и из себя представлять».
206. МЫ ощущали себя самозванцем или у НАС был синдром самозванца, МЫ ощущали себя «никем», маленьким ребёнком, которого звать никак, и МЫ боялись, что НАС разоблачат и все узнают, какие МЫ на самом деле, ничего из себя не представляющие.
207. В ответ на комплименты, мы обесценивали себя и отрицали свою значимость: «Ты хорошо выглядишь!» — «да ладно, этому платью в обед сто лет» или «Спасибо тебе, ты мне так помогла!» — «да ну, ерунда, не стоит благодарности».
208. МЫ отрицали свою значимость: «я не стою комплиментов и благодарности».
209. МЫ исправляли послание «не будь значимым», учились осознавать, замечать ситуации, где «включается» это послание и осознанно действовать в них по-другому, укрепляли в себе взрослую часть личности, выращивали в себе поддерживающую и заботливую родительскую часть.
210. МЫ помогали себе почувствовать себя значимым и ценным, поверить в это и решить что «я значим, я ценен, моё мнение важно, я имею право на него», принимали нового решения быть значимым и работали на укрепление этого решения, вырабатывали для себя стратегии, как МЫ будем действовать в различных жизненных ситуациях с этим новым решением.
211. МЫ не могли построить близких отношений, или отношения не длились долго, прерывались только начавшись.
212. Когда МЫ создали семью, это было похоже на «одиночество вдвоём», когда люди делят жилплощадь как соседи, но нет настоящей близости.
213. У НАС была «неполная близость», МЫ выбирали заведомо неподходящих партнёров, с которыми семью не создать, женатых или замужних, из другой культуры, с большой разницей в возрасте, которая оказывалась помехой.
214. У НАС были трудности с доверием, МЫ не могли доверять другим людям, ждали от них каких-либо неприятностей, подозревали их в чём-либо.
215. У НАС был страх создавать отношения, МЫ боялись, что НАС бросят, что отношения не продлятся долго.
216. НАМ было трудно открываться эмоционально, МЫ были эмоционально закрытыми.
217. У НАС были эмоционально холодные родители, которые отвергали НАШИ попытки сближаться, давали мало телесного контакта, вели себя холодно между собой и с НАМИ.
218. МЫ сделали вывод, что не стоит слишком открываться и проявлять чувства, лучше держаться отстранённо.
219. У НАС случался и МЫ переживали уход из семьи или смерть кого-либо из родителей.
220. МЫ сделали вывод, что близкий человек рано или поздно НАС в любом случае покинет, поэтому нет смысла слишком сближаться и привязываться.
221. В НАШЕЙ семье были частые переезды с места на место.
222. МЫ сделали вывод, что нет смысла привязываться к другим людям, заводить друзей — всё равно скоро всё это закончится.
223. У НАС была неполная семья.
224. В НАШЕЙ семье плохо переносили утраты чего-либо или кого-либо, после утраты все слишком сильно переживали.
225. МЫ испытывали трудности в любви, в отношениях старались держаться отстранённо.
226. Воспитывая своих детей, у НАС проявлялось мало эмоций и МЫ держались отстранённо.
227. У НАС были трудности в установлении контактов.
228. НАША мать была одинока и к тому же обижена на мужчин, и она передавала такое своё отношение НАМ-дочери (через эмоции, действия, выражение лица, через слова).
229. МЫ сделали вывод о том, что мужчинам нельзя доверять и сближаться с ними опасно, нельзя выходить замуж.
230. Так же и НАШ отец был одинок и обижен на женщин, и передавал НАМ-сыну послание «женщинам нельзя доверять», нельзя сближаться с женщинами, говорил: «не женись».
231. У НАС была дисфункциональная семья, когда обстановка в семье и отношения тем или иным способом были нарушены.
232. МЫ сделали вывод, что отношения — это плохо, семья — это плохо и опасно, и подсознательно избегали отношений.
233. МЫ сделали вывод, что «сближаться — опасно, доверять — опасно, эмоционально открываться — опасно, всё равно отвергнут, всё равно не получится, сегодня есть человек — завтра нет», и этот вывод МЫ несли через всю жизнь и реализовывали в своих отношениях, выстраивая их специфическим образом: эмоционально холодно и отстранённо, выбирая партнёров, с которыми близкие отношения невозможны, убегая из отношений, не давая им развиваться.
234. Когда сближаться было действительно не всегда безопасно, МЫ не чувствовали в себе ресурса справиться, если что-то пошло не так, для НАС это было слишком травматично и непереносимо.
235. МЫ не могли научиться опираться на себя и поддерживать себя, чувствовать себя полноценным и целостным — в любом случае, есть отношения или нет.
236. НАШИ родители сами имели травмирующий опыт на эту тему и хотели предостеречь НАС от боли и разочарований, и поэтому говорили, что людям не надо доверять, надо быть осторожными и лучше держаться подальше на всякий случай, пока человек не докажет обратного.
237. МЫ думали и говорили, что хотим отношений и при этом подсознательно хотели их избежать.
238. МЫ долго жили в одиночестве и настолько привыкли жить одни, что НАМ трудно было впустить близкого человека в свою жизнь.
239. МЫ учились сближаться и доверять, сознательно искать позитивные примеры, когда людям в отношениях хорошо, проходили терапевтические курсы, выращивали и накапливали в себе внутренний ресурс, тренировали способность справляться с различными жизненными вызовами и не разрушаться если что-то пошло не так.
240. У НАС появился запрос «не хочу быть один, хочу построить отношения», МЫ что-то меняли в своём образе жизни и круге общения, отношения откуда-то появлялись, МЫ где-то знакомились и делали что-то новое для того, чтобы отношения появились.
241. На каком-то этапе работы с отношениями МЫ решали не переходить к активным действиям, предпочли закончить свою работу, решали не продолжать работу, отложить этот вопрос на потом, потому что не были готовы сейчас менять свою жизнь и впускать в свою жизнь близкого человека.
242. МЫ часто болели.
243. У НАС одна психосоматическая проблема сменяла другую.
244. МЫ часто страдали от психосоматических заболеваний.
245. Даже проходя лечение, МЫ до конца не выздоравливали.
246. У НАС происходила смена симптома — когда на смену одной болезни приходит другая.
247. МЫ были склонны оправдывать что-либо своим плохим самочувствием, болезнями.
248. МЫ находили плюсы и выгоды для себя в болезни, в плохом самочувствии.
249. МЫ настолько привыкли болеть, что здоровым быть уже не умели и не могли.
250. НАШИ родители чрезмерно заботились о НАС, когда МЫ болели, а когда МЫ были здоровы, то к НАМ постоянно предъявлялись требования и претензии, придирались.
251. НАШИ родители игнорировали НАС, когда МЫ были здоровы, и уделяли много внимания, когда МЫ болели.
252. МЫ чувствовали, что когда МЫ болеем, НАС любят, а когда здоровы — не любят или игнорируют.
253. МЫ хотели получать любовь и внимание и бессознательно выбирали болезнь.
254. НАШИ родители были гиперопекающими и при малейшем плохом самочувствии НАС сразу освобождали от уроков и прочих дел, которые МЫ не любили.
255. К НАШЕМУ мнению не прислушивались и единственным способом привлечения родительского внимания была болезнь, и через болезнь МЫ выражали своё несогласие с чем-либо.
256. В болезни НАМ было комфортнее, чем быть здоровым.
257. МЫ сделали вывод, что болеть — это хорошо, тогда МЫ получаем любовь, заботу, НАС избавляют от неприятных дел (учить уроки, ходить в школу), НАС, наконец, слышат и принимают во внимание.
258. Вырастая, МЫ так и продолжали оправдывать себя болезнью, с помощью болезни получать заботу и внимание, избегать неприятных для себя дел.
259. МЫ заставляли прислушиваться к себе с помощью нездоровья.
260. НАШИ родители были приверженцами строгого воспитания и считали, что с ребёнка надо требовать и держать его в ежовых рукавицах, но, когда МЫ болели, они начинали относиться к НАМ иначе.
261. У НАШИХ родителей был чрезмерный контраст в отношении НАС, когда МЫ были здоровы и когда МЫ болели.
262. МЫ не позволяли себе отдыхать, относились к себе чрезмерно требовательно, единственный шанс получить передышку, отдых и расслабление для НАС был — это заболеть.
263. МЫ заболевали перед какой-нибудь важной встречей, мероприятием, запланированным делом, событием, важной работой.
264. У НАС часто болела спина, МЫ были склонны тащить всё на себе — домашние дела, заботу обо всех членах семьи, решение их проблем, и заболеть, чтобы болела спина — это был для НАС единственный способ сбросить с себя эти дела.
265. МЫ брали всё на себя, перегружали себя и не имели права отказываться — только болезнь исключение, и в болезни можно было себя пожалеть.
266. В детстве МЫ часто болели: простудные заболевания, аллергии, а когда МЫ выросли и пошли перегрузки на работе, то к ним добавились нейродермит, респираторная аллергия.
267. МЫ были склонны оправдывать плохим самочувствием что-то несделанное (как будто бы других причин не может быть).
268. МЫ исправляли послание «не будь здоровым», осознавали, замечали, когда МЫ используем болезнь как причину или оправдание, и отвыкали так делать, учились получать желаемое внимание, любовь, заботу по-другому, учились заботиться о себе, выстраивать границы, учились отказывать не потому что плохо себя чувствовали, а просто потому что не хотим.
269. МЫ отменяли детское решение, что можно не быть здоровым и получать за это всякие жизненные блага, МЫ принимали новое решение быть здоровым и формировали новые способы получать желаемое.
270. МЫ чувствовали и вели себя странно.
271. МЫ сомневались в своей нормальности.
272. МЫ ощущали себя ненормальными.
273. МЫ ощущали себя странными и не такими как все.
274. МЫ часто говорили о себе «я ненормальный», «я сумасшедший».
275. МЫ боялись сойти с ума.
276. МЫ совершали странные поступки, необъяснимые с рациональной точки зрения.
277. МЫ испытывали желание шокировать, эпатировать окружающих (поведением или одеждой) — не быть как все, и регулярно это проделывали.
278. МЫ стремились постоянно быть не как все (причём не только на стадии подросткового бунта, а во взрослом возрасте тоже).
279. НАШИ родители часто повторяли НАМ: «Ты ненормальный», «Ты сумасшедший», «У всех дети нормальные, а ты — нет», «Ты сведёшь нас с ума».
280. НАШИ родители сами ненормально себя вели или имели психические заболевания.
281. НАШИ родители обращали на НАС внимание, только когда МЫ делали что-то странное, вели себя странно, а в остальное время игнорировали НАС.
282. МЫ сделали вывод, что МЫ ненормальны (в психическом или социальном плане, или в обоих вместе), что быть такими как все — плохо, а быть не таким, странным, ненормальным — хорошо.
283. МЫ начали использовать проявления «ненормальности» как способ получения внимания.
284. Послание «не будь нормальным» и принятое решение не быть нормальным доставляли определённые неудобства, прежде всего НАМ самим — страхи, дискомфорт, сомнения, переживания.
285. Один из НАШИХ родителей считал, что нельзя быть как все, не надо стремиться к норме, норма — это плохо, и он это показывал своими действиями, говорил об этом, в то же время другой родитель, родственник, учитель или воспитатель наоборот говорил, что надо быть нормальными, вести себя нормально, поощрял проявления нормальности, чтобы как все, как у всех, и из этого МЫ бессознательно сделали вывод, что норма — это очень растяжимое понятие, и можно и так, и эдак — в зависимости от того, как хочется самим.
286. МЫ получали что-то полезное для НАС через проявление «ненормальности», реализовали некоторые свои потребности — внимание, значимость.
287. С помощью «ненормального» поведения МЫ избегали чего-то неприятного: «А что с него взять, он ненормальный».
288. МЫ исцеляли послание «не будь нормальным», укрепляли взрослую часть личности, чтобы МЫ могли осознанно принимать решения, перешивали это послание, отменяли детское решение «не быть нормальным», чтобы МЫ могли сам делать выбор, когда и как НАМ себя вести, МЫ переставали бояться, что МЫ ненормальны или сойдём с ума, делали акцент на здоровые проявления, чтобы усилить их и укрепить.
289. МЫ практически везде чувствовали себя чужими: в своей стране, в рабочем коллективе, в своей семье, со своими друзьями.
290. МЫ чувствовали, что МЫ как «белая ворона», которая не может найти своих.
291. МЫ держались отстранённо, в сторонке, редко участвовали в общих обсуждениях и общении, в коллективных мероприятиях, праздниках, командной работе.
292. МЫ трудно вписывались в коллектив, чувствовали себя чужими, посторонними.
293. НАС действительно не принимали во многих коллективах.
294. НАС даже выживали из коллектива в некоторых случаях.
295. В детском коллективе МЫ были изгоем, окружающие дети считывали интуитивно НАШЕ послание «не принадлежи» и давили чужака.
296. МЫ постоянно хотели сбежать, переехать, уйти: сменить место жительства, место работы, род деятельности, круг общения.
297. МЫ искали другое место, где НАМ должно быть лучше, чем здесь.
298. МЫ обвиняли окружающих и страну в том, что у НАС что-то не получается в жизни так, как НАМ хотелось бы.
299. МЫ думали, что были бы другие люди, была бы другая страна — получилось бы.
300. МЫ чувствовали себя чужим в определённой группе людей, не могли найти своих.
301. МЫ чувствовали себя чужим в определённом месте, стране, и не могли найти места, где хорошо.
302. НАМ было тяжело образовать «мы» с какой-либо группой или сообществом.
303. НАМ было тяжело принимать поддержку от людей, ведь эти люди для НАС чужие, не свои.
304. МЫ либо противопоставляли себя группе, либо стояли в стороне.
305. МЫ хорошо умели быть одни, но испытывали сложности быть с кем-то вместе.
306. Со временем МЫ организовали свою группу и стали её лидером, но и там МЫ чувствовали себя чужим, как ни странно.
307. НАШИ родители сами нигде и ни с кем не чувствовали себя своими.
308. НАШИ родители часто говорили: «Вот здесь, где мы — плохо, а вот там — хорошо».
309. Плохая страна, плохой город, плохая работа — по мнению НАШИХ родителей всё было не так.
310. НАША семья часто переезжала с места на место и МЫ сделали вывод, что МЫ здесь ненадолго, что нет смысла привыкать к этому месту, к людям — всё равно скоро переезжать.
311. НАШИ родители говорили плохое про окружающих людей: «99 процентов людей — нехорошие», иногда в более крепких выражениях, а также, про одноклассников, про детей из двора, про любую другую группу людей — не такие люди вокруг.
312. НАШИ родители подразумевали, что должны быть какие-то другие люди, а эти неправильные.
313. МЫ усвоили, что люди не такие как надо и чувствовали себя чужими среди них.
314. Родители говорили НАМ: «Плохо быть как все».
315. В НАШЕЙ семье существовал семейный миф, что «Мы не такие как все».
316. МЫ сделали вывод, что здесь плохо, а там хорошо, здесь люди неправильные, а там правильные, надо всё время искать, где лучше, что-то другое, новое, а тут, где сейчас — плохо, и место не такое, и люди не такие.
317. Окружающие люди бессознательно считывали с НАС эту установку, что МЫ чувствуем себя каким-то не таким, и, действительно, относились к НАМ как к «странному, не такому», что ещё больше укрепляло НАШУ установку.
318. В детстве МЫ часто передавались с рук на руки, жили то у одних родственников, то у других, и не чувствовали, что у НАС есть постоянное место пребывания.
319. МЫ долго не ходит в сад, потому что были «не садовскими», а потом приходили в сад и не вписывались в сложившийся коллектив.
320. НАМ в детстве говорили, что все люди — неумные, не нужно с ними стремиться общаться и обращать на них внимание.
321. МЫ меняли работу, потому что не нравились клиенты, коллеги, рутина, обстановка, начальство там, но на следующей работе, к НАШЕМУ удивлению, клиенты, коллеги, начальство и всё остальное оказывались примерно такими же, как на предыдущей.
322. МЫ постоянно ругали свою страну и народ — обвиняли их в том, что они неправильные, не такие, как надо, с детства также часто слышал это от родителей, что страна плохая и в ней живут одни «нехорошие люди», и их родители тоже часто говорили такое о стране, о людях в ней, передавая это послание через поколения.
323. МЫ исправляли у себя послание «не принадлежи», обращали внимание на свои слова и не обозначали как плохое всё вокруг, говоря что в другом месте всё хорошо, не говорили плохого про окружающих людей — что все плохие, и подобного.
324. МЫ постепенно учились находить своих, приобретать этот новый опыт — принадлежать, начинали с группы единомышленников по интересам, где это было сделать легче всего, а потом этот опыт распространяли и на другие сферы жизни, укрепляли установку «Я — хорошо, ты — хорошо, мир — ладен».
325. МЫ не могли чувствовать себя счастливыми.
326. Даже если в НАШЕЙ жизни всё было хорошо и не было причин чувствовать себя несчастными, откуда-то изнутри шло это ощущение несчастливости.
327. МЫ не испытывали счастья, хотя у НАС не было явных проблем и в целом в жизни всё было хорошо — в семье, с друзьями, на работе, в бизнесе и так далее.
328. МЫ не позволяли себе радоваться, потому что потом придётся плакать.
329. МЫ не позволяли себе быть счастливыми, ожидая, что если даже сейчас хорошо, скоро будет плохо.
330. МЫ были убеждены, что нельзя просто так чувствовать себя счастливыми, так не бывает.
331. МЫ удивлялись: «Как другие люди могут быть счастливыми? Наверное, они врут и на самом деле так же несчастны, как и я».
332. У НАС были депрессивные состояния, дисфория (пониженное настроение).
333. МЫ как будто «притягивали к себе несчастья», чтобы вновь испытать стереотипное чувство «я несчастен».
334. НАШЕ ощущение несчастливости никак не было связано с жизненными событиями, оно просто было, как фон.
335. На уровне разума МЫ понимали, что всё нормально, нет причин быть недовольными и несчастными, всё шло хорошо и были причины быть довольными и счастливыми, но это не помогало НАМ чувствовать себя хорошо, потому что ощущение несчастливости шло бессознательного.
336. МЫ не осознавали эту глубинную жизненную установку «не будь счастливым», НАМ не приходило в голову в этом сомневаться, как-то оспаривать или размышлять об этом, для НАС был просто мир так устроен.
337. НАШИ родители сами не умели быть счастливыми, находились в депрессивном состоянии или даже в многолетней депрессии.
338. НАШИ родители повторяли НАМ: «Несчастные мы люди», «Нельзя быть счастливым в этом мире», «Не надо много радоваться, а то потом придётся много плакать», «Счастливыми могут быть только идиоты», «Жизнь — это страдание и боль», «Надо терпеть», «Хорошего понемножку», «Надо заслужить».
339. НАШИ родители твердили ребёнку о том, как они страдали ради того, чтобы вырастить ребёнка, одеть, накормить, дать ему образование, а МЫ, понимая, что ради НАС так страдали, испытывали чувство вины, но отплатить «долг» не могли, поэтому быть счастливыми МЫ тоже не могли.
340. НАШИ родители уделяли нам мало эмоционального внимания в ситуациях НАШЕГО успеха и много внимания в ситуациях неуспеха.
341. У НАС один из родителей или родственников (бабушка, дедушка, тётя) были больны и за счёт этого МЫ получали всё, что хотели.
342. МЫ понимали, что для того, чтобы НАС любили, нужно страдать или болеть, лучше быть бедным и больным, чем здоровым и богатым, МЫ не должны быть счастливы, особенно, пока НАША мама, папа, прочие страдают и болеют, МЫ не должны быть счастливы, пока не сделаем счастливыми всех вокруг.
343. МЫ часто сталкивались с финансовыми трудностями (так как решения о карьере принимались сквозь призму «Лучше быть бедным и больным, чем здоровым и богатым»).
344. Став богатыми, МЫ начинали много болеть.
345. Будучи успешными на работе, МЫ испытывали неудачи в любви (и наоборот).
346. МЫ были несчастными во всём.
347. НАШИ родители «поглаживали» НАС за проявления несчастья, жалели НАС в те моменты, когда МЫ страдали, уделяли НАМ больше внимания, освобождали от каких-либо дел, потому что ребёнок «и так уже страдает».
348. У НАС были очень требовательные родители и они смягчали требования только в случае, если «ребёнок уже страдает достаточно».
349. НАШЕ послание «не будь счастливым» дополнительно укреплялось общественными и религиозными стереотипами о страданиях и несчастьях.
350. МЫ сделали вывод, что жизнь — это сложно, это несчастье и страдания, а кроме этого, страдания и несчастье — это способ заслужить внимание и любовь от родителей (или других взрослых, их заменяющих).
351. МЫ буквально «учились на примере родителей», как нужно страдать и как чувствовать себя несчастными.
352. МЫ научились получать от страданий определённую «выгоду» — получать внимание, одобрение, подтверждение значимости.
353. У НАС была установка «счастье надо заслужить»: просто так нельзя быть счастливыим, сначала надо хорошенько пострадать, чтобы только потом получить вознаграждение.
354. Или наоборот, у НАС была установка, что за незаслуженное счастье придётся расплачиваться.
355. У НАС было хроническое стереотипное чувство недовольства, недовольство всем, недовольство партнёром, супругом, детьми, ситуацией на работе, собой, обстановкой в мире, интернетом, соседями, хотя, объективно причин для постоянного недовольства не было.
356. НАШИ родители считали, что нельзя быть довольными, нельзя расслабляться, старшие родственники считали так же, это было их семейной установкой.
357. МЫ исправляли у себя послание «не будь счастливым», обращали внимание на свои слова, не говорили детям о том, что всё плохо, нет причин для счастья и подобного, обращали внимание, за что МЫ вознаграждали себя и своих детей вниманием, старались не вознаграждать себя за страдания и несчастье.
358. МЫ учились придумывать, как бы выглядел у НАС тот же самый день, если бы МЫ были счастливы, учились понимать, какие «выгоды» МЫ получаем от своего ощущения несчастья, и учились получать это другим способом.
359. МЫ имели те или иные проблемы с деньгами, имели установки-послания «не имей денег», «не будь достойным денег» или «не заработай денег».
360. МЫ не могли заработать достаточно денег.
361. МЫ были недовольны тем количеством денег, которые у НАС были.
362. МЫ не получали удовольствия от денег.
363. МЫ боялись тратить деньги на что-то приятное.
364. МЫ не чувствовали себя достойным денег.
365. МЫ боялись получать деньги.
366. МЫ боялись озвучивать стоимость своего труда.
367. МЫ испытывали различные тревоги и страхи по денежной теме.
368. НАШИ родители передавали НАМ, проговаривая вслух, показывая своим личным примером, действиями, реагируя на НАС ребёнка и одобряя или не одобряя НАШИ проявления, родовые установки о том, можно ли заработать деньги или нельзя (нельзя, если можно — то сложно и тяжело), сколько можно заработать денег (совсем немного), как можно зарабатывать деньги (только тяжёлым трудом), что такое деньги (проблемы, неприятности и риск), кто такой богатый человек (вор, мошенник, негодяй), достойны ли МЫ денег (конечно нет), как можно распоряжаться деньгами (хранить, копить, беречь), на что тратить деньги, а на что не тратить (только по делу, на удовольствия нельзя), имеем ли МЫ право тратить деньги на себя (конечно нет, ведь можно обойтись без этого), деньги опасны (нападут и отнимут, так или иначе), заработал деньги — потерял отношения, заработал деньги — стал всем обязан, можно ли брать деньги за свой труд, стыдно ли называть цену за свою работу, сколько можно называть, а сколько нет.
369. МЫ сделали вывод, что деньги — это проблемы, что заработать их нельзя, что если заработал — рискуешь потерять отношения с близкими, если тратить, то только на полезное, и вообще, лучше держаться от денег подальше, называть цену за свой труд стыдно, хотеть денег — стыдно, денег нет и не будет.
370. МЫ часто жаловались, что нет денег, поехать в отпуск не на что, машину обновить не на что, а когда НАМ говорили: «а почему вы не рассматриваете вариант заработать на это?», то у НАС случалось замешательство.
371. У НАС была установка: «Заработать? Как это?? Есть определённый денежный порог, через него не перешагнуть, выше головы не прыгнуть, как есть, так и будет, сделать я с этим ничего не могу».
372. В НАШЕЙ семье постоянно не было денег, а вариант «заработать», если и случался, то означал маленькие суммы, и из воспитания НАМ было не понятно на уровне жизненных стратегий, что конкретно делать.
373. Когда НАМ предлагали повысить оплату НАШЕГО труда, вместо того, чтобы с радостью согласиться, МЫ начинали отказываться, иногда под надуманными предлогами вроде «мне не надо, сейчас у всех время тяжёлое, это лишнее, вы и так мне много платите».
374. МЫ не чувствовали себя достойными больших денег, денег больше, чем сейчас, крупных сумм, не воспринимали своё время и свой труд как ценность.
375. У НАС было убеждение, что «если МЫ будем зарабатывать больше, то все родственники начнут просить у НАС взаймы, а МЫ не сможем им отказать», и МЫ бессознательно блокировали развитие НАШЕГО бизнеса, дела, заработка, труда, чтобы не оказаться в этой затруднительной ситуации.
376. У НАС была привычка надеяться на внешние силы, а не на свою активность.
377. МЫ проходили через кризисы и потери (когда деньги массово сгорали в банках, инфляцию, деноминацию, девальвацию и прочее).
378. МЫ жили или воспитывались при социализме, когда к частному предпринимательству было вполне определённое отношение, а у людей был вполне реальный денежный потолок.
379. МЫ исправляли послание безденежья, общались с людьми, чьё отношение к деньгам НАМ нравилось, чтобы бессознательное скопировало их установки о деньгах, формулировали для себя новые установки о деньгах и закрепляли их в действиях, на практике.
380. МЫ тратили деньги на что-нибудь приятное и бесполезное, озвучивали более высокую стоимость своей работы, отказывали человеку, который в очередной раз просит взаймы, при этом старались не оправдываться.
381. МЫ работали с разными другими посланиями: «не будь значимым» — МЫ не достойны денег, «не будь собой» — с НАМИ всё не так, НАМ надо сначала почти всё в себе исправить, чтобы были деньги, «не добейся успеха» — деньги — это риск и опасность, их надо избегать, «не будь ребёнком» — МЫ не позволяли себе тратить деньги на удовольствия, «не взрослей» — МЫ не учились быть ответственными, принимать решения.
382. МЫ вытесняли свои чувства.
383. МЫ физически не ощущали чувства — чувства присутствуют в теле как дискомфорт, как мышечные зажимы, но МЫ не отдавали себе отчёт, в том, что чувства есть, не могли их назвать.
384. На вопрос какие у НАС чувства, МЫ говорили: «не знаю».
385. У НАС под запретом были все чувства.
386. У НАС под запретом были только определённые чувства — например радость, агрессия, злость, раздражение, страх, печаль.
387. МЫ считали, что чувства опасны, от чувств одни проблемы.
388. МЫ не позволяли себе чувствовать, опасаясь, что это будет разрушительно для НАС, что МЫ не справимся.
389. У НАС было очень «зажато» тело.
390. В зависимости от подавленных чувств локализация мышечных зажатостей и телесных проблем у НАС была разная (агрессия — сжатые зубы и челюсти, напряжённые руки, страх — зажатые и напряжённые плечи, втянутая в плечи голова, раздражение — в раздражении на коже).
391. У НАС была алекситимия — неспособность к выражению эмоций и чувств в устной форме, МЫ не могли назвать и выразить свои чувства.
392. У НАС были психосоматические заболевания.
393. У НАС были внезапные вспышки чувств, когда МЫ выплёскивали всё накопившееся за месяцы на тех, кто в данный момент попался под горячую руку (и агрессия, и любовь, и гнев, и вожделение, и раздражение, и печаль, и страх).
394. МЫ, в результате этого подавления чувств, испытывали депрессивное состояние, как будто бы беспричинное.
395. Родители запрещали НАМ испытывать и проявлять какие-либо НАШИ чувства (или всё вместе), наказывали НАС за это, говорили НАМ, что чувства — это плохо, от них одни проблемы.
396. НАШИ родители сами не могли открыто выражать свои чувства и не выражали их.
397. МЫ очень часто слышали: «Тебе не горячо! Нормальная вода», «Тебе не жарко, ведь на улице холодно», «Тебе не больно», «Что значит, не хочешь есть? Ешь!», «Что значит, тебе каша не нравится? Она вкусная!», «Ужас! Ты не должен быть таким сердитым», «Нет, это не обидно», «Ты ещё не устал!», «Ты устал, ты не можешь сейчас хотеть играть», «Чай вкусный только с двумя ложками сахара!», «Не ешь это, это невкусно».
398. МЫ воспринимали это, как: «Я не должен чувствовать это», «Я не могу чувствовать это», «Я не должен чувствовать и испытывать эмоции», «Эмоции нельзя проявлять».
399. МЫ сделали вывод, что проявлять чувства небезопасно, их лучше скрывать, в принципе не обучались быть в контакте со своими чувствами.
400. НАМ было трудно разобраться в своих эмоциях, чувствах и потребностях.
401. НАМ было трудно устанавливать эмоциональные отношения с другими людьми.
402. НАМ было трудно проявлять сострадание, эмпатию, трудно понять других людей.
403. У НАС были под запретом все негативные чувства, МЫ не могли их назвать, не могли осознать, что МЫ это чувствуем и позволить их себе, МЫ были всегда «на позитиве», ни на кого не сердились и не обижались, всё принимали с благодарностью (по крайней мере, всем так говорили).
404. МЫ исправляли послание «не чувствуй», учились понимать, осознавать, чувствовать, выражать и обозначать словами свои чувства, учились проявлять чувства.
405. МЫ учились чувствовать и принимать свои чувства осознанно и безоценочно, учились замечать связь между чувствами и ощущениями в теле, позволяли чувствам быть, давали им время и место, чувствовали их, МЫ понимали, что если есть чувства, то это не значит, что надо сразу бежать что-то делать, МЫ учились просто быть в этих чувствах, наблюдая за этим процессом, учились понимать, о чём это чувство НАМ сигнализирует, какие НАШИ потребности не удовлетворены, МЫ учились выражать свои чувства подходящим способом, МЫ увлекались искусством — музыкой, театром, живописью, хорошими фильмами — всем, что помогают обратиться к своим чувствам, МЫ рисовали свои чувства.
406. У НАС было послание «не думай».
407. МЫ считали себя глупым.
408. НАМ было трудно сосредоточиться.
409. МЫ избегали обдумывания чего-либо.
410. МЫ откладывали обдумывание на потом, а потом делали как попало.
411. Думать для НАС было напряжением, дискомфортом.
412. МЫ часто надеялись на авось, что как-нибудь проскочит, лишь бы не вдумываться.
413. Это послание проявлялось только в определённом жизненном контексте (сфере жизни), когда МЫ не хотели думать о сложной для себя теме, например, в отношениях, в вопросах здоровья.
414. МЫ предпочитали не думать, не замечать очевидного, не просчитывать последствия, даже если это лежит на поверхности, и наивно надеяться, что оно как-нибудь само.
415. МЫ предпочитали не думать о ситуации в бизнесе, на работе, с деньгами: «Думать сложно, поэтому не буду, подожду, пока волшебным образом всё само разрешится».
416. У НАС было это послание по гендерному признаку: «девочке нельзя быть умной, нельзя быть умнее мальчиков» и «мальчику не надо быть умным и думать, надо быть сильным».
417. НАШИ родители говорили словами или невербально транслировали, что думать не нужно: «Не думай об этом», имея в виду определённую тему, «Не думай так», «Рано тебе ещё думать (об этом)», «мал ещё».
418. НАШИ родители не принимали способ мышления ребёнка, транслируя ему: «Не думай так, как ты думаешь, думай, как я думаю».
419. НАШИ родители не отвечали на НАШИ вопросы, которые задаёт ребёнок из любознательности.
420. НАШИ родители показывали личным примером, что не надо думать о том, как что-то разрешить: «А ладно, не думай об этом».
421. У НАС был страх быть отвергнутым родителям, быть неугодным родителям.
422. МЫ выбрали не думать, чтобы получить родительское одобрение и не получить родительское отвержение.
423. У НАС была установка «если я не думаю — меня принимают, я хороший, если я думаю — я неугодный я плохой».
424. Родители всячески не допускали НАШИХ самостоятельных мыслей, не разрешали думать на определённые темы (секс, алкоголь, агрессия, развлечения, наркотики), вместо этого предлагая думать на другие темы, либо родители и вовсе всё время думали за НАС.
425. МЫ постоянно слышали: «Даже и не думай об этом», «Думай не об этом, думай о том», «Ты не должен думать об этом», «Не думай, просто сделай, как я говорю», «Ты откуда такой умный взялся?», «Нашёлся тут умник», «Твоё мнение никого не интересует», «Тебя не спрашивают!», «Думаешь, что всё знаешь?», «Думаешь, самый умный?», «Он всегда делает, как я говорю, никогда не спорит, не перечит, молодец!», «Мне нравится, что он всегда со мной согласен».
426. МЫ поняли это, как: «Я не должен думать», «Об этом думать нельзя», «Можно думать только об этом и об этом», «Другие всё знают лучше», «Я глупый», «Пусть другие думают, а я буду только выполнять».
427. МЫ решили, что лучше не думать, потому что думать опасно, думать бесполезно, если думаешь — становится только хуже, или потому что всё равно МЫ думаем неправильно.
428. Во взрослом возрасте мы продолжали реагировать по-детски, из внутреннего ребёнка, которому дискомфортно думать и он наивно надеется, что сложность решится сама, ситуация уладится сама, как-нибудь.
429. МЫ испытывали трудности в принятии собственных решений.
430. НАМ было трудно осваивать новые области.
431. МЫ были подвержены манипулированию, нуждались в ком-то, кто бы принимал за НАС решения, были склонны к зависимости от других людей.
432. В какой-то только одной (проблемной) сфере НАШЕЙ жизни мы предпочитали не думать — работа, учёба, дом, собственное здоровье, отношения между людьми, что-то другое, на какую-то тему МЫ избегали думать, не хотели об ней думать, где-то полагались на авось, что будет как-нибудь (и получали плохие результаты).
433. МЫ о чём-то вы не хотели думать, чего-то избегали, о чём-то думать было непереносимо для НАС.
434. НАШИ родители часто повторяли: «не думай об этом», когда дело касалось каких-либо проблем, требующих решения.
435. У НАС появилась стратегия уходить от проблем (в жизни, на работе, в бизнесе, в отношениях, в общении с людьми, с должностными лицами, с госаппаратом, с родственниками), не думать, надеяться, что оно как-нибудь само разрешится, МЫ уходили в избегание, отвлекали себя просмотром фильмов, алкоголем, наркотиками.
436. НАШИ родители не поощряли НАС, когда МЫ чем-то интересовались, вели познавательную активность.
437. НАШИ родители обесценивали НАШИ мысли и рассуждения.
438. МЫ исправляли послание «не думай», искали, чего МЫ боимся, чего избегаем, почему думать об этом непереносимо, начинали постепенно думать об этом, искали, откуда пришёл запрет, перепринимали деструктивное решение, разрешали себе думать.
439. НАШИ родители уделяли НАМ мало внимания или не интересовались подробностями НАШЕЙ жизни (что было в садике, в школе и так далее).
440. МЫ часто слышали: «Нет, мне сейчас некогда, иди, поиграй у себя в комнате», «Почему ты нас отвлекаешь, видишь у нас важный разговор?», «Помолчи, дай нам пообщаться», «Мне некогда», «Я занят», «Мне надо работать, учиться, готовить», «Иди, поиграй с кем-нибудь ещё», «Займись пока чем-нибудь другим, поиграй сам».
441. МЫ понимали, что «Если я хочу, чтобы меня любили, я не должен никому мешать», «Я не должен требовать внимания», «Я не имею право на внимание других людей», «Я никому не нужен».
442. В результате, МЫ получали послание «не требуй внимания».
443. НАМ было трудно говорить о своих потребностях, трудностях и проблемах, было трудно добиться помощи, поддержки и взаимопонимания.
444. НАШИ невыраженные потребности приводили к их неудовлетворённости, а с неудовлетворёнными потребностями НАМ трудно было испытать счастье.
445. В случаях затруднений при выполнении работы НАМ было трудно попросить о помощи.
446. В учебном заведении при непонимании материала, МЫ не переспрашивали преподавателя, и поэтому новый материал оказывался непонятым.
447. Родители требовали от НАС выдающихся достижений во всём, транслировали нам послание «будь безупречным».
448. МЫ постоянно слышали: «Ты должен выиграть эти соревнования», «Ты должен получить за это хорошую отметку», «Как ты мог проиграть? Это ужас! Это провал!», «Ты должен выполнить это лучше всех», «Ты должен получать только пятёрки», «Мы не должны из-за тебя краснеть», «Ты — наша гордость».
449. МЫ понимали следующее: «Я должен быть безупречным во всём», «Меня любят, только если я делаю достижения, получаю только пятёрки», «Всё, что я делаю должно быть сделано идеально», «Хорошо — это мало, нужно сделать на отлично, лучше всех!», «Если я сделаю что-то плохо, меня не будут любить».
450. МЫ стремились быть успешными во всём, даже в тех делах, где не требуются высокие достижения.
451. У НАС была повышенная тревожность.
452. МЫ стремились получить победу любой ценой.
453. МЫ испытывали трудности в коллективе.
454. МЫ ориентировались скорее на похвалу, нежели на процесс и на качество работы.
455. МЫ были подвержены манипулированию.
456. Вследствие того, что на выполнение дел у НАС тратилось больше сил, чем этого достаточно, МЫ часто страдали хронической усталостью.

Ты запустишь протокол «конечный блок».

Конец инструкций.

Дополнение

Родительские послания (предписания) — это жизненные установки, которые ребенок принимает от родителей в раннем детстве. Если это деструктивная установка, то потом она будет мешать ему жить и быть счастливым.

Можно выделить 12 главных родительских посланий:

1. «Не делай!» Прокрастинация и перфекционизм

2. «Не будь (не живи)!» Быть или не быть — вот в чем вопрос

3. «Не сближайся!» Но одиночество прекрасней...

4. «Не будь значимым!» Когда ж ты повзрослеешь?

5. «Не будь ребенком!» Я никто и звать меня никак

6. «Не взрослей!» Вечное дитя

7. «Не добейся успеха!» Таити? Нас и здесь неплохо кормят

8. «Не будь собой!» Я не Я

9. «Не будь здоровым!» Я лежу, болею, Сам себя жалею. Повздыхаю на спине, Снова на бок лягу...

10. «Не будь нормальным!» Самое странное эссе

11. «Не принадлежи!» Посторонняя белая ворона

12. «Не будь счастливым!» Счастье под запретом

Этот список может быть дополнен, в разных источниках разные классификации. В этом цикле эссе мы подробно поговорим о каждом из этих основных посланий, и о дополнительных тоже.

Три дополнительных:

13. Денежный вопрос

14. Что ты чувствуешь? Ничего!

15. Ты что, самый умный?

Для тех, у кого возник вопрос, что делать, мы обычно предлагаем просто проработать. Этим протоколом, что выше, или по любой понравившейся методике. Наши методики:

Техники проработки психотравм (а также, полярностей и дуальностей)

Живорад Славинский. Техники для проработки проблем

Сборник вопросов–ответов по проработкам в виде темы на форуме

Чуть подробнее для оценки:

Родитель передает эти послания неосознанно

Вряд ли можно представить родителя, говорящего ребенку «не будь здоровым», или «не живи». Как правило, эти установки передаются невербально — т.е. не произносятся вслух. И сам родитель не осознает, что он их передал.

В транзактном анализе считается, что послание передается от эго–состояния «Ребенок» матери/отца (или человека их заменяющего) к эго–состоянию «Ребенок» соответственно их ребенка.

Например:

● Мать испытывает страх, тревогу, хочет всё контролировать... и ребенок получает послание «не делай».

● Мать не хотела этого ребенка, и ребенок получает послание «не будь, не живи».

● Мать заботится о ребенке, когда он болеет, а когда ребенок здоров — почти не уделяет ему внимания (например потому что сильно занята) — и ребенок получает послание «не будь здоровым».

В каком возрасте передаются эти послания

Как правило до 3 лет закладывается основа, а до 7 лет еще больше укрепляется.

Есть ли у ребенка выбор, брать эти установки или не брать?

И да, и нет. Это очень дискуссионный вопрос.

С одной стороны, разные дети из одних и тех же событий могут сделать разные выводы. С другой стороны, ребенок растет в этой среде, и деться от этих посланий ему особенно некуда, потому что они являются элементом среды, вся жизнь ими пропитана.

Маленький ребенок принимает решение, согласиться с этим посланием, воспринять его. Конечно, это звучит странно, как 2–3-летний маленький человек может принимать такое решение. На практике это означает, что ребенок внутренне соглашается, что он такой, и мир так устроен.

Например:

● «обо мне заботятся и меня любят, когда я болею» — это и будет послание «не будь здоровым».

● «я здесь никому не нужен, они не хотят, чтобы я здесь был» — это послание «не будь, не живи».

Сколько из таких посланий может быть у человека

По опыту своей работы знаю, что у одного человека может быть больше половины этого списка.

Есть казалось бы взаимоисключающие послания, «не взрослей» и «не будь ребенком». Однако и они могут быть оба, просто в разных контекстах. И в рабочих вопросах человек может вести себя согласно посланию «не будь ребенком», а в личных — согласно посланию «не взрослей».